— Нам, — сквозь шум также обреченно дополняет Закко.

Груда породы рушится на «пастуха», успевшего только задрать к своду голову, одновременно с этим вжать ее в плечи, и на одну из «собачек», дернувшуюся к хозяину.

— Делов то, — картинно отряхивает руки Гон-Донн.

— В сторону! — кричит ему Писс-Дум.

Одновременно с ним звучит и моя команда остальным:

— В стороны! Затопчут!

Часть глубинных урчателей, испуганных грохотом и падающими камнями, бросаются в нашу сторону. Дружно вжимаемся в стены туннеля. Кешу, не сразу сообразившего о надвигающейся проблеме, спасают нити Лиси. Ктулху, вжатый моей спиной в каменную стену, издает что-то непонятное, но точно недовольное. Нас чудом не давят насмерть массой. Вместе со стадом проносится облако пыли.

— Ну, спасибо, брат! Помог нам, — выдает Писс-Дум, когда откашливается, — чуть не отправится на тот свет.

— Да, пожалуйста! Я с этим легко справился, — сначала отвечает ему Гон-Донн, а потом, видимо, до него доходит смысл всей фразы. — Эй! С чего это⁈

— А не думал, что пещера могла вся обвалится? Над нами, например, тоже. И похоронить, — поясняет уже Закко. — И вообще, заканчивали бы вы с этими взрывными снарядами в этом каменном лабиринте. Каждый раз, как вы их используете, страшно становится. Не хочется быть похороненным заживо.

— Так не завалило же нас, — оправдывается Гон-Донн.

— А еще, скорее всего, обвал завалил проход, — вздыхает Леха, что вместе с Лиси первыми выдвигаются в сторону каменного обрушения. Все остальные подтягиваются следом.

Сквозь завесу пыли в темноте подземелье, подсвеченного редкими пучками мха и лишайника, что-то разглядеть сложно. И странный скрежет впереди кажется чем-то таинственным и ужасающим. Воображение рисует всякое.

Но это оказывается скруж, что пытается вытащить из-под завала еще дергающегося собрата. От того всего пара лап торчит. А самое удивительно — остался просвет, позволяющий пройти по туннелю на ту сторону от обвала.

Писс-Дум попадает заряженным снарядом суетящемуся скружу в затылок, на пару секунд оглушая и парализуя. А следом, по тому же затылку прилетает топором от Буги. Мощным таким ударом. И еще одним. И еще. Пока «собака» не испускает дух.

Ну, а для достоверности представленной тут картины «Прохожий не стой под стрелой»… в смысле «не стой под скалой», здоровяк с силой опускает на раскуроченную голову скружа огромный камень. Тем самым превращая ее в сплошное месиво и окончательно «затирая» улики.

Погребенного под камнями, но еще живого скружа, у которого из-под породы торчит лишь пара лап, не трогаем. Пусть дальше сучит ими и скребется.

Таким образом картина предстанет перед случайным зрителем с большим драматизмом…

Это Буги так пояснил. Эстет, блин!

Дальше мы перебираемся на ту сторону завала. Через оставленный просвет здоровяк протискивается пригнувшись и бочком. Для других этот процесс проходит комфортнее.

— Ну, вот! Все норм же! — бодро выдает Гон-Донн, когда все оказываемся на той стороне. — А вы переживали. Я всегда знаю, что делаю. И удары рассчитываю. Можете на меня полагаться.

Ему никто на это ничего не отвечает.

Вообще, все довольно устали. Мы очень долгое время на ногах. Давно не спали. Специальные съестные припасы, что добавляют бодрость и энергию, уже не так эффективны.

Неплохо бы сделать привал и попасть. Разбить для этого лагерь и назначить график дежурства. Но…

Это нужно сделать в безопасном месте. Хотя бы относительном. А сначала подальше убраться от места «трагедии». По-любому на шум сбегутся другие чувды.

Хорошо, что дальше идет сеть развилок, и Закко, ведет нас по тем туннелям, где почти никто не ходит. А когда сворачиваем последний раз, полудроу заявляет, что тут вообще давно никто не ступал.

Нас же Закко заставляет наступать только на те места, которые он указывает. Мол, чтобы ботинками не стереть тонкий слой лишая, что порос на камнях, и не выдать чувдам наши следы.

Сказать что мы рады, когда выходим к пещерному расширению с низким сводом, с гладкими камнями обильно поросшими мхом и грибами и с небольшим ручейком в углублении, ничего не сказать.

— Тут когда-то протекала бурная река, — каким-то образом определяет Закко.

И указывает широкие со скругленными краями пустоты, расположенные перпендикулярно туннелю. Мол, оттуда вытекало, а туда втекало.

— Привал, — немного осмотревшись командует полудроу.

И выбирает мягкую, благодаря густому мху, площадку в стороне от центра.

Все облегченно выдыхают и падают на мягкий, слегка подсвечивающийся, «ковер».

Через пол часа, когда часть из нас собиралась лечь спать, а другая покараулить, Закко неожиданно жестом привлекает нас к тишине. Хотя и так старались не шуметь.

В полном молчании, сквозь мерное журчание ручейка, до слуха начинают доноситься странные звуки.

Какое-то сопение?

Разгадка появляется через минуту.

Обнюхивая все вокруг в пещеру вползает тройка глубинных урчателей. И только их. Следом никого. Ни пастухов, ни собак. Что, конечно, радует.

— Их только не хватало, — вздыхает Писс-Дум. — Коровы… Надо же было так назвать.

— А почему коровы? — задумывается Гон-Донн.

— Так они же молоко дают, — удивляется вопросу Лиси.

И мы все с удивлением переводим на нее взгляд.

— А разве ты, — обращается она к Гон-Донну, — не почувствовал, когда прилип?

Глава 31(1). Как-то новый день не правильно начался

— Как-то новый день неправильно начался, — недовольно шепчет Буги, выслушав Закко.

Тот только вернулся с разведки и выложил нам все то, что ждет впереди. И новости, я скажу, — так себе. Вернее, полный абзац.

Начало то было неплохое. Сначала мы все поочередно выспались. Не считая Лиси, конечно, ей это нафиг не нужно. Даже Ктулху дреманул. Я уж не говорю про Кешу. Химероид еще того храпка дал. Пришлось затыкать клюв тряпкой. Даже «тусующиеся» в нашей компашке новички, а именно, глубинные урчатели, чуть со страху не убежали.

А убегать им никто не собирается давать. Ибо молоко — ценный ресурс.

Причем тут молоко?

Да, мы тоже удивились, когда Лиси рассказала. Оказывается, меж крупных складок здоровущих тихоходок имеются сосочки. И сосочки эти выделяют, кто бы мог подумать, молоко.

Ну, на него эта субстанция совсем не похожа. И на вкус до привычного коровьего или козьего продукта, как гусиным шагом до системы Альфа Центавра. В общем, полупрозрачный, мутноватый кисель. А по вкусу… Сложно сравнить, когда ничего подобного не пробовал. Ну, хоть, не противное. А так, кисель довольно сладковат и иногда отдает грибными нотками.

Хоббиты, вообще, подсели на это молоко.

Но самое важное, этот кисель очень сытный, насыщает и дает бонусы к восстановлению запаса сил и энергии. Плюс, обостряет зрение в темноте.

Теперь понятно, почему чувды с глубинными урчателями возятся. На выпас гоняют. Я так понимаю, и на мясо иногда «коровок» пускают. Ценная животинка.

Короче, тихоходок мы отпускать пока не планируем. За собой ведем. Но есть обстоятельства…

Выспавшись и нахлебавшись молочком, отправились в дальнейший путь. Поначалу все было хорошо. А потом на развилках перестали встречаться пути, где давно не ходили чувды. Начали попадаться туннели, где имеются следы довольно частых передвижений подземных аборигенов. И, чем дальше мы идем и выше поднимаемся по подгорному лабиринту, тем обитаемей становятся пещеры.

Несколько раз уже приходилось останавливаться, таиться или возвращаться, избегая возможных и нам совершенно ненужных встреч. Сейчас же путь назад отрезан отрядами нездорово суетящихся чувдов. А впереди, так вообще, по словам Закко, очень крупная пещера с признаками поселения подземных аборигенов.

И свернуть некуда. Либо вперед, либо назад.

— Соваться в поселение — не вариант, — настаиваю на своем. — Вот, представьте, у них там место, где они возрождаются после смерти. Мы же и с десятком вряд ли справимся. А в поселении чувдов явно больше. Плюс, они воскрешаются и снова в бой.